Записки офицера погранвойск, или - Муравейник (СИ) - Страница 99

— Значит так. Поставить им палатки, старшина. Организовать колючку и датчики с кристаллом по периметру. Сначала — ставить бараки. А потом — плотину — срочно. Понял Агф? Потом — сообразишь почему. Тебе понравится больше, чем наши топоры с лопатами и карандаш со стёркой, — похлопал по плечу Зуб, не доверяющего словам пришельцев из пещеры — строителя, — Всё — за работу. Материальное обеспечение — старшина. Доклад о ходе строительства — раз в сутки. Кто будет вредительством заниматься — повешу или сварю заживо. Ты про нашу летающую жуть слышал? — мастер повёл головой в сторону кургана на опушке. Туда — воины Урагхбека уложили тех, кто попал под девятигранные трубки старателей при отражении нападения ордынцев, — Вот и ладненько, а старшина приглядит. Ты не думай, что он слепой у него шайтан трубы есть. Виктор Иваныч — дай ему в бинокль посмотреть разок для расширения общего кругозора.

Агф с осторожностью взял Б-12 из рук старшины и с боязливой замедленностью приложил к глазам. Отдёрнул резко назад, подальше от лица. Дальний поворот реки сквозь стёкла бинокля приблизился в мельчайших подробностях волн, камешков и песчаных дорожек берега. Ещё раз приложился к окулярам, под насмешливые взгляды своих работников и пограничников пляж находился на расстоянии вытянутой руки. Не отнимая бинокля от глаз, попытался рукой пощупать изображение, но только закрыл предплечьем выходные и широкие отверстия обоих труб наблюдательного устройства. Убрал Б-12 от бровей, под которыми остались красные следы на вдавленной окулярами коже.

— Колдовство? — перевёл Ахмед. А Агф с уважением глянул на прапорщика, протягивая тому бинокль.

— Не — Оптика. Последствия уловил?

— Надо показать всем.

— Покажу. А пока, давай за работу, плотник.

По первах мастера никак не могли приладиться к совершенно иным по качеству инструментам. Сталь рубила глубже, быстрее и требовала меньше усилий. На второй день строительства производительность работы поднялась втрое. Плотники получали невиданное доселе удовольствие. То на, что они тратили дни тяжёлого и монотонного труда, творилось за часы. Пришлось их даже останавливать. Мастера не выпускали инструмент даже во время приёма пищи. Тут же, каждый пометил свой собственный топор, рубанок или ножовку личной меткой. Вечером работники собрались у ручного наждака, где старшина за час переточил топоры, ножи, полотна рубанков, что могли затупиться за день работы. Сыпавшиеся, из-под вращающегося камня, искры, буквально застопорили собравшихся людей в трансе созерцания пляски огненных точек. Станок с ножным приводом стал чуть не святыней для зодчих Агфа. Бригадир смотрел на старшину и молчал, ходил за ним как привязанный и не говорил ни слова, глаза были наполнены такой грустью и мольбой, что говорить не стоило. Всё было и так понятно. Агф хотел станок, больше чем что-либо ещё.

— Плотину построишь с площадкой под генератор, с обводным каналом и задвижкой — подарю, — нашел, как подстегнуть главного строителя Грязнов. Работы по возведению «Днепрогэса», как окрестил запруду Зубков, начали продвигаться к завершению ещё быстрее. Личный интерес Агфа не считался ни с какими просьбами об отдыхе, невозможности и суеверии. Точильный станок мог стать отличной материальной основой жизни будущего свободного от пут рабства человека.

— А что такое генератор? — не удержался от вопроса мастер, забыв о Зонги, Армах и Создателях с китайцами и моряками.

— Ну, это такая штука, — попытался пояснить ваятелю Грязнов, — которая вместо твоих рук будет пилить деревья на доски.

— Как бинокль приближает? — провёл аналогию и логически построил параллели слав.

— Почти, только шуметь будет очень, — заранее предупредил старшина, не зная какие последствия может вызвать визг и вой циркулярной пилы у людей не знающих электричества.

— Слушай, Слав! — воспользовался старшина тем, что вокруг не было ни души кроме Ахмеда, — А что это баб не видно среди татар? Да и с вами ни одной не прислали? Хоть бы жрать варить поставили одну? — делал вид что задаёт ничего не значащий вопрос Грязнов. Агф, воодушевлённый обещаниями прапорщика, ответил нисколько не смущаясь и ещё больше интригую кажущейся простотой.

— Так прячут же от Зонги, чтоб не увели в полон.

— А Зонги это вообще кто? Чудовища?

— Зонги — это зонги. Их даже Создатели боятся.

— А как же вы без баб если их прячете? И где они кукуют? В тюрьме?

— Зачем в тюрьме? У них Гарем.

— Концлагерь что ли?

— А концлагерь — что это?

— Как тюрьма только больше и на отшибе.

— Нет. Они в городе. В столице. От Зонги можно только под землёй спрятаться. Иначе найдут.

— И что, татарьё своих баб им за просто так отдаёт?

— Если не отдадут — заберут всех, кого найдут, и мужчин и женщин к Большому Зонги и земля пустовать будет на века. Поэтому прячут. Зонги знают, но довольствуются данью.

— И много дань?

— Много. Люди, лошади, собаки, овцы, козы, бараны, шерсть, ткани, мастеровые, солдаты.

— И что? Так плохо?

— Ещё никто не вернулся.

— Может живы, чего так мрачно-то? Не людоеды же.

— Нет, они людей в Амов переделывают.

— Чего?

— Слуги у Зонги — Армы. Памяти нет. Быстрые, как волкокошки. Сильные и преданные до смерти. И палки у них, как у тебя — молниями стреляют. Но не так быстро. Они их из-за океана берут у наглов, когда те у моряков прорываются к нам через водную осаду, — Наглы? Армы? Дань? Блокада? Что ни разговор — сплошные загадки.